Предисловие.
Глава I. Глобализация и ее характерные черты.
1.1. Процесс глобализации: поиск признаков и их классификация.
1.2. Размышления о тенденциях трансформации социально-политических систем на гребне вызовов глобализации.
Глава II. Российское государство в начале двух (XX-XXI) веков.
2.1. Человеческий фактор в системе закономерностей кризиса и падения государств.
2.2. Прошлое и настоящее в развитии Российского государства.
Глава III. Правовое государство и перспективы его построения в Российской Федерации.
3.1. Методологические аспекты исследования проблем правового государства.
3.2. Этапы эволюции теории правового государства: попытки нового прочтения.
3.3. Правовое государство и перспективы его построения в Российской Федерации.
Заключение.

Государства современной мировой цивилизации находятся в XXI веке на самом сложном этапе своего развития. Во-первых, на них оказывают трансформирующее воздействие факторы и вызовы, продуцируемые глобализацией. Во-вторых, недостаточная изученность процесса глобализации, ограниченность знания природы его признаков порождают незрелые предположения, более того, парадигмы о настоящем и будущем любого, в том числе и российского государства. В-третьих, на любом эволюционном этапе государства было и есть важным учитывать закономерности его развития, осуществление сравнительного анализа событий прошлого и настоящего, чтобы на этой основе продуманно принимать реализуемые рациональные решения.

Очень важно было убедиться, что глобализация - не надуманное, а объективное явление, содержанию которого характерны как позитивные, так и негативные свойства. Важно было также подчеркнуть, что глобализация - процесс длительного периода, в значительной степени направляемый инновациями, в том числе и эпохальными. Такое объяснение генезиса глобализации предопределяет понимание того, что научные знания о ней помогают своевременно увидеть новое в закономерностях развития социально-политических систем вообще и государства конкретно. Системно-пространственный взгляд от прошлого к будущему способствует своевременному обнаружению имеющихся и возможных в будущем проблем и предоставляет возможность укреплять устои государства, осуществлять модернизацию или современное реформирование всего государственного или муниципального аппарата или отдельных его конструкций и институтов.

Одним словом, можно добиться того, чтобы политическая система и ее основное звено - государство развивались эволюционно. Тем более что отдельные сценарии и фрагменты от одной революционной ситуации к другой повторяются с шумерского периода. Этого же возможно достичь тогда, когда обнаруживаются симптомы опасности социального вулканического извержения - революции. Демонстрируя условия и отдельные причины, локализуя и устраняя поводы, вполне можно совершенствовать государство, гармонизируя существующее общество до уровня, отвечающего критериям гражданского общества и развивая ответственное самоуправление. Последнее очень важно для Российской Федерации, для которой ускоренное развитие местного самоуправления является и одним из способов ослабления чиновничьего самовластия. Без усиления самоуправления немыслима успешная борьба с коррупцией - опиума погибающих государств. На это не раз акцентировалось внимание в Посланиях Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации.

Нашу изначальную концепцию изучения глобализации как условия развития современных государств и цивилизаций , мы попытались применить на примере анализа проблем российского государства в начале XX и XXI веков. И, думаю, верность такой позиции в данной книге убедительнее, чем ожидалось. Аргументацию причинного единства отдельных событий, поведения людей с соответствующими пристрастиями и амбициями вполне объяснимы. И это подтверждено на примерах вползания России в Февральскую революцию и падения ее в зону террористического, большевистского "Октябрьского переворота".

Невозможно здесь не вспомнить слова известного философа, ученого, правоведа России И.А. Ильина о революции, и о том, что "войну ей сознательно навязала Германия, чтобы остановить ее рост; революцию в ней сознательно раздули революционные партии, чтобы захватить в ней власть… Они не знали своего отечества, и это незнание стало для русских западников гибельной традицией…" . И далее: "Но она же обнаружила и безумную беспечность и близорукость правых охранительных партий, которые не имели ни творческих идей, ни социальных программ, ни верных кадров в стране. Их хватило только на то, чтобы затруднить великую реформу Столыпина… А "крайне правые" только и умели обманно уверять государя в "многомиллионности" своего "союза" и в его "верноподданичестве", с тем, чтобы в грозный час опасности предать царя и его семью на арест, увоз и убиение…" .

Многополярные мировые интеграционные процессы, доминирующие в современном миропорядке, получили название "глобализация". Сегодня можно сказать, что глобализация - это реальность, которая давно уже перестала быть объектом внимания лишь любознательных. Имеется достаточно оснований для подтверждения тезиса о том, что данное явление характерно постиндустриальному капитализму. Он все еще загадочен и не совсем ясен. В этом плане не угасла актуальность утверждений У.Бека, З.Бжезинского и других о том, что "мегапризрак" глобализма бродит в мире и по Европе, его сущность все еще остается малопонятной, противоречивой и загадочной .

Индустриальное общество и социальные революции мало считались в прошлом с этническими, культурными, национальными, религиозными и иными особенностями населения. "Общество игнорирования" не может дальше функционировать даже с минимальными результатами. Оно нуждается в обновлении. Однако это не означает, что обновление должно сопровождаться катастрофическими последствиями. В условиях глобализации вполне реален шанс оживления угасающих, но неутраченных ценнейших национальных, религиозных, культурных и иных ценностей. Очевидно, что со многими атрибутами прошлого придется распрощаться так же, как признать реалии глобализации. И в этом плане очень важно, чтобы процесс глобализации сопровождался духовным расцветом личности, совершенством индивидуализации каждой личности, не допуская и тени шаблонных упрощений, т.е. превращения человека в элемент глобализации. Как это получилось в период борьбы за строительство социализма и фетишизации его институтов. Политический процесс должен обслуживать интересы человека, а не наоборот.

Однако очевидна неизбежность трансформации личности под воздействием глобализации. Любые эволюционные крупномасштабные эпохальные перемены сопровождаются качественным изменением личности и человечества. Задача заключается в том, чтобы эти качественные изменения обогащали личность, но не упрощали ее. Чтобы в процессе глобализации человек вновь не увлекся формированием очередной стандартной личности. Например, "личности глобализма", как это имело место в странах социалистического строительства: ковали социалистическую личность. Личность - это не просто совокупность всех социальных отношений, это, прежде всего, социально ориентированное биолого-культурологическое создание, нравственные ценности которого подвергаются постоянному совершенствованию и испытаниям. Отсюда, есть опасность под этим давлением допустить подмену ценностей и увлечься формированием государств националистического и даже религиозного толка. Но это не есть эволюционный путь человека. Такой путь приемлем лишь биороботам, отошедших от личностных качеств человека, признавших себя пленником глобализации, продуманно променявших личностные ценности на "безболезненную" извращенную социальную адаптацию к условиям глобализма.

Предсказания о гармонии многополярного мира с высоким интеллектуальным потенциалом, с многообещающими одинаковыми возможностями для каждого человека члена сообщества не могут иметь перспективу материализоваться в условиях "однополярной" глобализации. Как бы Г.Киссинджер и другие ни призывали не терять надежду и готовиться к многополярности, последняя не может не быть инородным телом для глобализации, который не в состоянии ужиться с многополярностью, ибо последняя - не его желаемая черта. Но она есть, что предопределяет предсказуемость будущей многосекторной (многополярной) мировой цивилизации.

Процесс глобализации, предполагающий наличие авторитарного мирового центра, т.е., по существу, однополярного мира, не может объективно, в силу своих закономерностей, воспринять многополярность. Другое дело, что тяготение к многополярности будет усиливаться, если интеллект человека будет развиваться на основе духовных ценностей, а не технократических. Мир, развивающийся на основе последнего, фактически, обречен быть однополярным, глобальным, централизованным и техногенным. Человеческая личность в постиндустриальном обществе, обществе информационного производства, обречена к унификации в существенно новое состояние - личность глобализма.

Иное ожидает человека, если он будет развиваться в условиях многополярного мира, в котором человеческая личность будет совершенствоваться в сторону гармонии и развития индивидуальных духовных, "романтических" человеческих качеств. И 1200 языков, которые на сегодня в мире имеют место быть, будут развиваться и, возможно, их численность даже увеличится. И все-таки процесс глобализации предполагает наличие единого языка или, в крайнем случае, 2-3 языков, которые будут на начальном этапе выполнять роль единого языкового пространства, а в конечном счете, лет через сто-двести, это будет единый язык, как сегодня в международных отношениях английский. В силу исторических обстоятельств, как известно, наибольшее распространение получили английский, французский и немецкий языки.

В основе интеграции лежали и лежат надежды на лучшее будущее, которые мало имели эмпирического обоснования, но накапливали свой идеологический потенциал из возрастающей эмоциональной силы, систематизировавшей к середине XX века, особенно после Второй мировой войны, разрозненные взгляды на мир в единую концепцию будущего (У.Черчилль "Мускулы мира", "Трагедия Европы"). В этом контексте следует рассматривать предположения о языках, призванных обслуживать процесс глобализации, об уверенности США, что весь мир желает американского лидерства. Скорее всего, весь мир готов терпеть это лидерство, пока оно отвечает интересам большинства государств и возможность решения собственных задач ими увязывается с представлением США в роли имама . И, конечно, пока США так сильны.

Итак, как уже говорилось, есть достаточно оснований полагать, во-первых, что лидерство США имеет небессрочную перспективу и, во-вторых, что следует из первого, глобализация - не вечное будущее человечества. Хотя еще трудно предсказать, предугадать с достаточной точностью периоды апогея и затухания, перехода в иное качество такого феномена, как глобализм. Однако можно вполне определенно сказать, что за глобализацией грядет расцвет многополярного мира, в основе которого будут лежать союзы и ассоциации при наличии "полисных" государств, в политической системе которых будут доминировать гражданское общество и местное самоуправление. Сами западные политики и ученые, как, например, М.Тэтчер, Г.Киссинджер, З.Бжезинский и другие, признают многополярную перспективу развития мирового сообщества. И это неизбежно при усвоении новых энергетических ресурсов (солнечной, световой, магнитно-волновой) и нанотехнологий, которые неизбежно приведут к распаду ассоциаций глобализма, прежних крупных государственных образований на значительно мелкие.

Ценность рассмотрения глобализации как стадий развития капитализма заключается в том, что, во-первых, указывается, на то, что этот процесс закономерно возник из недр капитализма, т.е. глобализация - не идеологическая или пропагандистская экспансия; во-вторых, глобализация качественно отличается от всех других стадий развития капитализма; в-третьих, как качественно созревший феномен, уже ничего общего не будет иметь с капитализмом или коммунизмом, ибо это будет цивилизация высоких технологий и удовлетворения качественно иных (более скромных), нежели современные, индивидуальных потребностей.

Глобализация, видимо, все более будет идентифицировать человеческий фактор цивилизаций, различных схожих обществ, социальных образований. Основу такой идентификации, наверное, составят технологические, исторические, человеческие (биологические) и иные качества. Цивилизации, меняя свои основные характеристики, переходя в новое состояние, станут все больше терять социобиологические особенности. На данном вопросе можно бы особо не заострять внимание, если бы термин "социобиологическое образование западнизма" и его характеристики, как уже говорилось, не напоминали фашистскую, расистскую, сионистскую, ваххабитскую и иные крайне античеловеческие агрессивные идеологии. К сему следует добавить упадок нравственности и уровня правовой культуры на фоне возрастания масштаба правового нигилизма, который особенно чувствительно ощущается в среде государственных служащих, что привело к всплеску коррупции в государственном аппарате. Все это приводит, в конечном счете, к отмиранию той общественной формации, которая возникла в постиндустриальный период, отражающий реалии процесса глобализации. Если мы проведем даже относительное сравнение между различными историческими эпохами, например, Римской империей периода Г.Ю.Цезаря (102-44 гг. до н.э.) и особенно периода 270-305 гг. н.э., Великой Французской революцией (1770-1799 гг.), предоктябрьским периодом в России (1905-1907 гг., 1916-1917 гг.), СССР (1985-1991гг), Российской Федерацией (1992-2004 гг.), унаследовавшей все грехи распада и растления от смутного времени страны на завершающем десятилетии конца XX и начала XXI веков, то убедимся в верности сделанного нами вывода об уровнях нравственности, правового нигилизма и правовой культуры.

В подтверждение данного положения приведем лишь несколько свидетельств исследователей по периодам, разбросанным почти на 2500 лет: 1. "Правительство, изначально предназначенное для управления небольшим городом-государством, не смогло предотвратить насилие и коррупцию, держать под контролем военачальников, без которых нельзя было обойтись в такой огромной империи" . Еще одно свидетельство: "Речь идет не о хищениях из государственной казны и не о насильственном изъятии денег у союзников; хотя это и тяжелое преступление, однако, поскольку к ним привыкли, им уже не придают значения; заклятому врагу выдан авторитет Сената; Выдана ваша держава; в Риме и на войне торгуют интересами государства…" (этот же период). 2. "Шайка крупных и мелких мошенников и аферистов окружали царицу и пользовались своим влиянием, чтобы за денежную мзду обходить закон и доставлять частные изъятия и льготы: назначение на должности, освобождение от суда, от воинской повинности и т.д." (1915-1917 гг.). Приведем еще одну цитату, характеризующую этот период: "В обществе камарилью во главе с Распутиным обвиняли в подготовке сепаратного мира и в умышленном потворстве вражескому нашествию на территорию страны. Становилось очевидным, что самодержавие потеряло способность управлять страной и вести войну". 3. "Андропов избрал для излечения советских болезней дисциплину и искоренение коррупции" . Но коррупцию, как мы знаем, искоренить не удалось и она пышно укоренилась в государственной системе.

Посмотрим, что другие пишут об этом. Так, С.Г.Кара-Мурза в своей известной книге пишет: "Произвести изменения, в результате которых большинство народа лишено почти всех средств к жизни и изъятыми у большинства богатствами завладело очень небольшое меньшинство (причем, завладело хищнически, разрушив при этом хозяйство), можно было только благодаря ошибочному выбору и ошибочным решениям большинства" . Еще более определенно о все еще разрастающейся коррупции сказал Президент нашей страны: "В завершении темы хочу отметить: нынешняя организация работы госаппарата, к сожалению, способствует коррупции… Любые административные барьеры преодолеваются взятками. Чем выше барьер, тем больше взяток и чиновников, их берущих" . Размах коррупции не удалось остановить до настоящего времени. О необходимости борьбы с ней Президент Российской Федерации указал и в последнем своем Послании . Значит, не исчезла опасность неожиданной катастрофы власти. Тем более, когда база власти в народе фактически двадцатипроцентная, построенная на манипуляции не весьма активного, принципиального в большей своей части избирателя.

Как мы видим, нравственный дисбаланс, а точнее, упадок нравственности в обществе сопровождается крушением родственных связей, ослаблением регулятивных возможностей всех социальных норм, в том числе и права. Нравственное падение, правовой нигилизм, прикрытый дифирамбами правовому государству, демографический спад ведут к мировой экономической, демографической и нравственной катастрофе, а наползающая экологическая и террористическая катастрофа и другие угрозы могут привести к дробным мелким образованиям, которые так и не сумеют выжить. Напротив, возрождение экономики возможно при нравственном очищении людей, формировании гражданского общества, укреплении правопорядка, открывая перспективы к возникновению новой мобильной, демократической, динамичной, мощной цивилизации. Цивилизации мощной не по количественным показателям, а по технологическим и интеллектуальным возможностям. Речь идет о глобальном мировом сообществе переходного периода от цивилизма, или общества информационного производства неведомых нам технологий (через 30-50 лет), к совершенно иной цивилизации, о контурах и фрагментах которой в данной книге сказано немало.

Власть уже ничего не могла. Одна ее ветвь замерла в Царском Селе и в Ставке Верховного главнокомандующего, а вторая агонизировала шумно, с звучными речами и в истерическом революционном припадке - в IV Государственной Думе, боязливо оглядываясь на Совет рабочих и солдатских депутатов. Последний был прагматичен и управляем, пока им не овладели два человека, властно вскидывающих свои бородки и блеск пенсне перед А.Ф Керенским и терявшие присутствие духа, когда им приходилось иметь дело с председателями Антанты (Л.Троцкий и Я.Свердлов). Не буду загружать читателя многочисленностью примеров, подтверждающих сказанное мною сейчас и раньше. Но несколько исключительно жутких, но, на мой взгляд, подтверждающих поставленный диагноз примеров из книжки-сводки событий в канун Февральской революции, принадлежащих перу известного поэта А.Блока, приведу.

Как уже отмечалось, всеобщим недовольством были охвачены поры всего общества, что не могло не привести ко всеобщему хаосу в обществе и в умах людей. Это брожение в головах людей фактически не давало возможности ни на одном уровне политической системы, ни в каких кабинетах исполнительной власти, или "политических секциях" сформулировать единство воли, уверенность и решимость наметить цель и достичь ее. Точно об этом сказано в докладе охранного отделения от 5 февраля. В частности, в нем говорилось: "Никогда не было столько ругани, драк и скандалов, как в настоящее время, когда каждый считает себя обиженным и старается выместить свою обиду на соседе… Обывателя стригут по несколько раз в день…Если население не устраивает еще "голодные бунты", то это не означает, что оно их не устроит в самом ближайшем будущем: озлобление растет, и конца его росту не видать… А что подобного рода стихийные выступления голодных масс явятся первым и последним этапом по пути к началу бессмысленных и беспощадных эксцессов в самой ужасной из всех - анархической революции, сомневаться не приходится" . Как же оценивают ситуацию в Правительстве и в Ставке? Правительство не думает, а пытается думать, и занято тем, что проводит разного рода экстренные совещания то в Мариинском дворце, то еще где-то с участием Государственной Думы и Государственного Совета, то без них. Однако ничего дельного не придумано. И это уже на исходе 24 февраля. Узнаем, что "в 1 час дня Голицын выехал в заседание Совета министров… по Караванной и ничего не заметил на улицах… Заседание было деловое, о беспорядках никто не говорил. В 6 часов возвратиться на Моховую тем же путем было уже нельзя и Голицын поехал кругом" . Вот так правительство владеет обстановкой.

А что же в Ставке? Все успокоены и довольны. Дубенский записывает: "Тихая жизнь началась здесь. Все будет по-старому. От него (от царя) ничего не будет. Могут только случайные, внешние причины, кои заставят что-либо измениться…" . И это после того, как Родзянко предупредил царя: "Что еще хуже, я Вас предупреждаю, я убежден, что не пройдет и трех недель, как вспыхнет такая революция, которая сметет Вас, и Вы уже не будете царствовать".

В ответ он слышит: "Откуда Вы это берете?" . Однако нельзя винить во всем одного царя. Приведу последний пример, который напоминает финал комедии Гоголя "Ревизор": военный министр Беляев 27 февраля 1917 года примерно в 2-3 часа дня предлагает Голицыну сейчас же обсудить дальнейшие меры, однако, "в сущности, министры только знакомились с событиями, взглядов же никаких не высказывали… Около 4-5 часов решили сойтись в Мариинском дворце" . И это тогда, когда селевой поток смуты, на который потом наденут кафтан революции, сметает трактиры и в пьяном угаре, в прямом и переносном смысле, несется к Зимнему дворцу.

Ничего удивительного, однако, в этом нет, господа! По-другому и быть не могло. В подтверждение тому напомню финал, после которого начался отсчет недолгих дней Февральской революции, или революционного брожения, хаоса, детерминирующих неизбежность смены ее диктатурой. Как тут вновь не вспомнить слова Аристотеля о том, что за "демократическим" хаосом следует диктатура. Хорошо это или плохо, скажем в третьей главе. А сейчас, наконец, заключительный обещанный финальный штрих, который не может не вызвать сердечную боль у нормального человека. В ставке, оказывается, до того дня (27 февраля) "полагали, что происходит "голодный бунт", в революцию не верили и к слухам относились пассивно, чему способствовал крайний фатализм царя... Во всяком случае, настроение Ставка резко изменилось к вечеру 27 февраля. Воейков , который балаганил, обустраивал свою квартиру и до 5 часов дня прибивал шторки и привешивал картинки, вдруг понял трагичность положения и "стал ходить красный, тараща глаза" .

Вот и завершена логическая цепочка исторической трагедии бездействия людей с болезненно заторможенной реакцией и с запоздалым прозрением. Относясь весьма критично и к левым, и к правым разрушителям государственности, еще раз приходится признать, что те, кто говорил об "ответственном правительстве" (против или за), сами оказались безответственными перед народом и своей страной, т.е. главными разрушителями собственного государства. А так рвавшиеся к власти либеральные кадеты, доверчивые октябристы, не совсем отказавшиеся от террора эсеры, запутавшиеся в амбициях и испуганные за свою карьеру генералы и иные жаждущие большей власти не смогли, не были способны повести страну по новому пути в форме конституционной монархии или республики. И здесь невозможно не согласиться с А.И.Ильиным, когда он пишет, что февральскую революцию следует оценивать не по словам, "в которых аффектированно изливались общие места радикального либерализма, революционной демократии и сентиментальной гуманности, а в деяниях, приказах, назначениях и смещениях, а также в неизбежных последствиях всего этого, погубивших Россию, ее свободу и ее демократические возможности" . Эти слова не утеряли свою актуальность и практическое значение для современной России, а возможно, в условиях глобализации, приобрели особое звучание.

Говоря о недопустимости применения неправовых методов и средств не только в отношении легальной недозволительно активной, по мнению власти, оппозиции, но и даже экстремистских сил, однако, следует признать необходимым и гарантированное обеспечение ответственности тех и других соразмерно совершенным ими правонарушениям. Как правильно подмечено, при этом не столь важна строгость наказания, сколько уверенность в ее неотвратимости. В истории развития человеческой цивилизации, государств и политических режимов тому немало примеров, в том числе и в практике борьбы с терроризмом и политическим экстремизмом . Ни партиям, ни движениям, ни, тем более, органам государства и их должностным лицам, не должно быть позволено нарушать закон даже во имя "высших мировых или национальных интересов". Все обязаны разыгрывать свои политические сценарии, оставаясь в пределах российского правового пространства.

Трудно не согласиться с утверждением А.И.Ильина о том, что "русская революция была безумием" . Но невозможно не сказать и о том, что ее сама самодержавная власть, с ее "опричниками" и жаждущих этой власти, вуалируя свои аппетиты поэтическим романтизмом, довели Россию до состояния невменяемости. Сказанное подтверждается неоспоримыми историческими фактами. Так, А.Блок ставит России того периода следующий политический диагноз: "На исходе 1916 года все члены государственного тела России были поражены болезнью, которая уже не могла ни пройти сама, ни быть излеченной обыкновенными средствами, но требовала сложной и опасной операции. Так понимали в то время положение все люди, обладавшие государственным смыслом; ни у кого не могло быть сомнения в необходимости операции…" . И надо добавить, что те, у кого был скальпель, ни профессионально, ни интеллектуально не были способны ее осуществить, а другие, оппозиционные политики, думали только о том, как этот скальпель отнять, хотя и не ведали, что с ним делать .

Конечно, лучше не допустить "февральские" стихии, но если они случились, то задач а власти уверенно принимать верные и своевременные решения, реализация которых должна быть решительной и молниеносной. В такой ситуации важно, чтобы информация по принимаемому решению была бы полной и предельно точной, а для этого ее необходимо избавить от промежуточных осмыслений и дозирований. Конечные инстанции государства или партий политических соперников, оценивающих конкретную ситуацию, обязаны обладать подлинными сведениями, а не мнениями. И всегда целесообразно, чтобы предмет интереса отражался в системе его связей. В этом мы убеждаемся на примере Украины, политические прогнозы придворных экспертов о которой оказались не просто ошибочными, но удивительно незрелыми, как и поведение отдельных российских и украинских политиков.

В политическом процессе, еще со времен Ю.Цезаря, успех приходит к тому, кто учитывает не только систему отношений и противоречий, но и многие необъяснимые феномены, которые действительно могут срабатывать на интерактивном уровне. Конечно же, не в форме внезапных прозрений, а в результате усиленного трудоемкого мыслительного процесса, вследствие чего появляется множество вариантов решений, из которых ответственным за принимаемое решение лицом должно выбираться одно, наиболее верное. Удачный выбор зависит от способностей, а точнее, от уровня интеллектуальных возможностей, силы воли, смекалки и деловых качеств этого компетентного лидера.

Безусловно, Николай II был порядочным человеком и подтвердил это своей гибелью вме сте со своей семьей. Но в то же время он не был тем императором, который был бы способен вывести свою страну из кризиса, в котором она оказалась не вдруг. Возможно, характеристика царя и Верховного главнокомандующего (которым ему в той ситуации не следовало быть ни в коем случае), данная А.Блоком, резка, но нет оснований полагать, что она не точна. Так, например, он пишет: "Император Николай II, упрямый, но безвольный, нервный, но притупившийся ко всему, изверившийся в людях, задерганный и осторожный на словах, был уже сам себе не хозяин" .Хозяевами были зловещий Распутин, царица, мистический круг А.А.Вырубовой, кружки Бадмаева, Андроникова, Манасевича-Мануйлова, партии левые и правые, шумящие в IV Государственной Думе и доведшие себя до политического умопомрачения, и другие февральские "швондеры" с завышенной самооценкой и измученные властолюбивыми терзаниями. И дальше мы убедимся, с сожалением, что ни фальши, ни ошибок тут не случилось. Все были застигнуты врасплох. Все подтвердилось.

Особое значение имеет умение просчитать последствия принятого решения. Ничего этого мы не видим в послестолыпинской России, в предфевральских и послефевральских событиях тем более. Вспомните слова В.И.Ленина о том, что главное - взять власть, а там видно будет. Все потонуло в столкновении властных амбиций верхов, жаждавших быстрее отнять власть у монархии, не беспокоясь при этом о возможных трагических последствиях. В этом мы убеждаемся, проанализировав некоторые исторические сюжеты февральской революции и октябрьского периода, а также события 1991 и 1993 годов. Из всего этого можно извлечь немало уроков и для современной действительности, хотя бы в плане мер, направленных на укрепление российской государственности и законности в условиях вызовов глобализации. Так, в политической борьбе не позволительно разжигать страсти вокруг суверенитета государства, национальной тематики или демократии . В условиях глобализации вопросы о назначении государства, его суверенитете и функциях слишком осложнились, что не позволяет говорить о них в вольном стиле. Слишком высока цена вопроса, чтобы его с научной плоскости переводить в сферу политической риторики.

В "Размышлениях" показано, как иллюзии и незнание ситуации приводили имперское правительство к неверным политическим выводам и решениям, к ловле политического счастья там, где мерцали лишь политические миражи непознанного исторического настоящего и будущего. Ведь именно об этом говорит автор "Размышлений", когда пишет: "Да в последние месяцы оно уже не верило в само себя и не верило ни в одно из своих действий, тем более в дни самих событий не соображало ни срочности, ни важности своих мер" и своих слов, добавил бы я. Разве не их напоминают сегодня те, которые, к сожалению, их немало на федеральном и региональном уровнях, с пафосом придают любому криминальному событию политическую окраску с националистическими добавками. Произошли разборки на рынке - и сразу же начинается: вот кавказцы (или азиаты) оккупировали рынок и притесняют местных. И так, к сожалению, говорят не только измученные социальной неустроенностью обыватели. Общеизвестно, насколько рынки криминализированы. И, разумеется, верховодят там не самые лучшие и безобидные люди различных национальностей. В их числе как местные, так и заезжие. Речь, конечно, здесь идет не о межнациональных противоречиях, а о нешуточных "базарных" схватках между рыночными воротилами и подвластными им группировками. На что власть почему-то почти всегда реагирует с опозданием или вовсе предпочитает не опережать события, а дожидаться потрясений местного значения. И объяснить это возможно только присутствием невообразимых здравому смыслу, но несомненных в действительности, скандально криминальных политических, финансовых и иных конъюнктурных соображений должностных лиц.

Кто виноват в том, что в отдельных городах и поселках скапливаются и орудуют живущие не по правилам люди, которым, как писала "Комсомольская правда" в связи с событиями в Кондопоге, закон "по барабану"? Наверное, не граждане различных национальностей, мирно и толерантно проживающие по своим домам, а представители государственной или муниципальной власти, которые делают вид, что не видят этих барабанщиков безобразия. Такое страусовое поведение одних объясняется нежеланием нарушать размеренный, сладко удобный образ жизни, для большинства же других - это источник прибавки к их неплохим легальным доходам. Ведь события в Карелии, коль мы о них вспомнили, продемонстрировали преступное бездействие всех органов государственной власти, в том числе прокуратуры, санитарно-эпидемиологической службы и милиции. Прими оперативно соответствующие должностные лица предусмотренные законом меры, и никаких преступных акций не совершилось бы. Фактически, преступные группировки различных национальностей там накапливались не один год и стычки между ними были не единожды. Конечно, общественность не должна быть просто активным наблюдателем. Но она не может и не должна подменять власть.

Субъекты с противоправной психологией и хронически девиантным поведением ведут себя одинаково неправомерно и агрессивно, независимо от национальной принадлежности. Поэтому заниматься возведением подобных разрозненных криминальных фактов в ранг системы доказательств наличия межнациональных антагонистических противоречий, вместо того, чтобы упорнее и грамотнее работать - довольно опасное и противоправное увлечение. Его последствия могут быть весьма трагичны не только для самих таких игроков в национализм, но и для безопасности государства. За подобное неадекватное реагирование на социальные раздражители любое должностное лицо, не зависимо от рангов и званий, должно привлекаться к юридической ответственности.

Всегда подчеркивал и повторяю теперь, что в России нет национальных антагонистических противоречий, а имеет место стремление каких-то господ прикрыть криминальные интересы или собственные упущения и бездеятельность шантажированием и даже циничным жонглированием националистической тематикой. Так эти чиновники жертвуют интересами собственной страны в обмен на подачки транснационального и, нередко, криминального капитала и их иностранных хозяев, чувствующих себя лидерами глобализации. Мы должны быть весьма осторожными, но, в необходимых случаях, и решительными, когда сталкиваемся с так называемым религиозным или национальным экстремизмом. Прежде всего, необходимо установить, что под этим замаскировано.

Однако надо быть правдивым до конца. На Северном Кавказе (не говорю о Зарубежье - это отдельный вопрос) определенные сложности в межнациональных отношениях, и не только на бытовом уровне, имеют место. И причину их мы знаем. Не буду ворошить и разъяснять известное. Но нельзя при этом не видеть и то, что в той же Чеченской Республике строят и реставрируют церкви, хотя медленно и неуверенно возвращаются русские, армяне, азербайджанцы и другие национальности. На этом фоне трудно понять логику тех, кто будоражит спокойствие людей трескотней о притеснениях русских в чисто русских городах и субъектах Российской Федерации. Давайте сосчитаем, например, сколько "инородцев" насчитывается в институтах власти субъектов, городов, районных центров, в правоохранительных органах и т.п.. Да там, возможно, в иных регионах единицы найдешь, не более. Вот и решайте, кто виновен в "притеснениях", кто их допускает там, где они имели или могут иметь место.

Да, надо всем гражданам нашей страны - русским, татарам, немцам, чеченцам, калмыкам и другим (у нас в России более 160 национальностей) реализовывать свои многоплановые интересы. И не надо здесь стесняться говорить об экономических, политических и других проблемах различных национальностей, в том числе и русских. Они имеют место. Однако не допустимо отвлекать от них разжиганием национализма и экстремизма и тем более их выдумыванием. Мы все-таки строим в России не национал-капитализм и развиваем не национал-демократию, а капиталистические рыночные отношения и социально ориентированное демократическое (без всяких "суверенных" привкусов) федеративное правовое государство (ст.1,7 Конституции РФ) на основе активного развития гражданского общества. И давайте помнить ст. 17, 18, 19, да и всю вторую главу Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой граждане России имеют права и несут одинаковые юридические обязанности и ответственность. И гражданин любой национальности должен помнить не только о своих правах, но и об обязанностях, а также о своей личной ответственности перед законом Российской Федерации. Речь идет не о наивном пафосе, а о том уровне политического и юридического сознания, который необходимо достигнуть каждым в отдельности и в целом всем российским обществом.

Мы не вправе не помнить, что Россия собиралась и строилась большими усилиями и трудом русских, но при этом было бы несправедливо забывать активное участие и всех других народов, в том числе и чеченцев. Вспомните князя Черкесского (1612г); генерала Чеченского (1812г); разгром тремя кавалерийскими полками (чеченским, ингушским и осетинским) непобедимой немецкой "железной" дивизии в Первую мировую войну, за что Николай II лично вручил награды особо отличившимся, сказав при этом: "Отечество не забудет Вас!"; Хана Нахичеванского, чья кавалерийская гвардия, в составе которой было немало чеченцев, единственная во всей царской армии осталась верной своему императору (1917г), потому что этой гвардии, независимо от его национального состава, была дорога Россия. Так было и позже . Задача ученых, государственных и политических деятелей, работников образовательных учреждений, общественных организаций оберегать и развивать единство различных национальностей как единого народа Российской Федерации, что является важнейшим условием обеспечения безопасности собственного государства и благополучия человека любой национальности.

Одним словом, речь идет о сохранении и умножении единых культурных ценностей многонационального российского народа. Неслучайно Президент В.В.Путин в своем Послании Федеральному собранию Российской Федерации посчитал нужным обратить наше внимание на то, что "духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности - это такой же важный фактор развития как политическая и экономическая стабильность" . Следует понимать, что мы в очередной раз шагнули в новое или в постновейшее время. Мы живем в эпоху новых технологий и вызовов глобализации. Но в политических сценариях развала государств особых новаций не обнаружено. События 1917 года как бы повторились в 1991 году. Там, в 1917 году, царь, курсирующий то из Царского Села в Могилев, Псков, то назад , и здесь, в 1991 году, "изолированный" в Форосе президент. Слава Богу, не случилась новая гражданская война, а лишь, к скорби многих матерей, "маленькая" чеченская война. Сценарий повторился за некоторыми изменениями. Но теперь уже, разумеется, "перестраивались" не от монархии к буржуазной революции, а назад, от социалистических ее последствий, к капиталистическому будущему. И все это случилось не только в силу объективных причин и необратимых исторических процессов, но и благодаря, как и тогда, своим "придворным" протопоповым, пуришкевичам, треповым, дурновым, курловым и другим, способных только интриговать за место в придворной кавалькаде.

Также нельзя назвать дальновидными прожекты определенных политических экспериментаторов, якобы направленных на "собирание" российского православного государства. Политически не зомбированными или не зараженными вирусом религиозного экстремизма людьми вполне нормально воспринимаются усилия, нацеленные на прекращение раздоров и единения православия, на сбережение и развитие российской православной культуры, на всеобщую консолидацию религиозных усилий во благо российского человека и т.д. Но совершенно ожидаема душевная обеспокоенность людей многоконфессиальной страны, когда явно заметна попытка подчеркнуть возвышенное величие одной из признанных ветвей христианской религии, более того, объявить ее государственной. Речь идет даже не столько об ущемлении обостренного чувства божественной справедливости религиозных деятелей других верований и преданной им паствы, сколько о большинстве общества светской ориентации. Последнее вовсе не готово смириться с устремлением отдельных вельмож на медленное вползание страны в теократическое жреческое древнее вчера . Если России и суждено быть последним Третьим Римом, то не теократического догматического умозрения, а инновационно-информационного технологического прозрения. В этих вопросах не мешает прислушаться к таким умудренным политическим и жизненным опытом деятелям, как Е.С.Строев, М.Ш Шаймиев, А.Тулеев, Б.В.Громов и другие. Президент Татарстана М.Шаймиев в своем интервью корреспонденту Российской газеты в марте 2007 года сказал: "Мы опять спотыкаемся на ровном месте. Нам обязательно крайность нужна. Создан, на мой взгляд, прекрасный учебник "Основы мировых религий". Я - за преподавание основ всех основных религий. Почему мы должны кого-то ущемлять? Введем преподавание Основ православной или исламской культуры (я, кстати, против того, чтобы преподавались и Основы исламской культуры), а какой-то ребенок скажет: не хочу это учить. Придет домой, начнется смута в семье… Другое дело - учебник мировых религий…" . К этому добавлю, что говорить о православной, мусульманской или католической культуре довольно спорно. Точнее, видимо, говорить о культурах определенных цивилизаций, в которых заметен и религиозный след. Например, египетской, афинской, западно-европейской, римской, российской и т.п. цивилизаций. При этом, каждая цивилизация - это калейдоскоп различных национальных культур. К какой же культуре будут тогда принадлежать люди атеистических взглядов, которые оказывают влияние не только на региональные культурные пласты, но и на мировую культуру? Правда, можно издать закон о их религиозной принадлежности, но он будет заведомо неправовым.

Процесс укрепления и развития российской государственности достаточно экономически и политически гарантирован и имеет хорошие перспективы. Если, конечно, современные родзянко, львовы, гучковы, милюковы, керенские и им подобные в пылу политического педалирования собственных идей и концепций не приведут страну к ногам каких-нибудь национал-"большевиков". Понимая сложность их положения в то время (февраль 1917г.), все равно не воспринимаются оправданием, например, слова П.Н.Милюкова о том, что "было бы, конечно, нелегко обвинять князя Львова за неудачу революции. Революция - слишком большая и сложная вещь" . В том-то и дело, что направить и удержать социальное бурление в нужном направлении не каждому под силу. Не было это под силу и кадету П.Н.Милюкову, и октябристу, игравшему в социальную демократию, Г.Е.Львову. Поэтому следовало поддержать конституционную монархию, а не добиваться ее низложения. Жажда власти и амбиции завышенной самооценки овладели умами и душами этих людей. Разум помутнел у лидеров перед миражем личной перспективы. Основание так думать дает содержание мемуаров эсеров В.М.Чернова, А.Ф. Керенского и др.

Очень верно и метко в "Размышлениях" подмечено, что в дестабилизации власти и ее разрушении немало находится собственных государственно-системных институтов. Таким учреждением была IV Государственная Дума. Как правильно отмечает В.Никонов, "госдума с первых дней своего создания представляла собой не столько законодательный орган, сколько антиправительственный митинг" . Насколько неоправданные амбиции, чувство мелочных обид и ложно понятый патриотизм способны взять верх, показали многие члены разных современных государственных дум и законодательных собраний регионов. Сегодня все еще немало таких, обвороженных собственной разрушительной энергией велеречивой деятельности. Для убедительности, достаточно продемонстрировать видеозаписи выступлений кандидатов в депутаты различных партий и уровней и в разное время.

Одной из больных проблем российского, да и не только российского, государства остается постоянная настороженность и неприязнь между населением и властью. Порой неприязнь вдруг сменяется приступом от всеобщей любви к откровенной враждебности, перерастающей нередко в разрушительную, трагическую агрессивность толпы. И это происходит, когда велик разрыв между горсткой самых богатых и массой самых бедных. Такое состояние и приводит к сосредоточению всей власти у богатых и, в редких случаях, у самых богатых (олигархическая власть). Об этом писал еще Аристотель . То и другое губительно для общества и государства. И это известно со времен Древней Греции и Древнего Рима. Однако выводы делаются или запоздалые, или лишь для научных конференций, но не для практики государственного строительства. Тому пример - историческая хроника "смутных времен", например, 1612, 1668-1670, 1773-1775, 1917, 1991 годов. Эта оторванность, как ни удивительно, импонирует богатым и связавшей себя с ними власти или ее определенному слою. Вся остальная часть населения (средний класс, который в России никак не зародится, бедные, не менее бедная интеллигенция и другие) относится к власти без особых симпатий, которую вынуждена терпеть лишь из-за того, что, без нее на данном этапе человечество не способно жить и развиваться.

Совестливая интеллигенция поставлена в тупиковое положение: ей хочется служить государству, быть заметно полезной обществу, иметь возможность блеснуть умом и многое другое. И это хорошо подмечено в "Размышлениях…" как для февраля 1917 года, так и для февраля 2007 года. Но вместо всего этого ей с удивительным постоянством в начале двух веков достается роль прислужницы чиновничьей армады и, ошарашенной равнодушием народа, риск навсегда безлико раствориться или потеряться в недрах информационного интеллектуального общества. За последний период властью предпринимается немало шагов, чтобы заполнить вакуум между властью и неаппаратной частью населения. К этим шагам относятся усилия по развитию политической системы и гражданского общества, активизации деятельности различных неправительственных организаций, однако, последние пока малопродуктивны.

Неслучайно сформировалось мнение о высокой экономической эффективности малых групп . То же самое, уверен, допустимо сказать и о возможностях политических малых групп. Время громоздких социальных образований в период глобализации окончательно уходит в прошлое. Наступает эра нанотехнологий и интегрированных бесконечных взаимосвязей бесчисленных микросоциальных структур, образующих сплошную политическую "млечную" систему. Последняя же, весьма оперативно реагируя на любые раздражители, затрагивающие ее интересы, находится в состоянии композиционных и структурных перемен. Отсюда весьма уместно прийти к выводу, что глобализация - это не "паркетная" или "ленточная" интеграция, а сетевая. Здесь имеет место конкурентное партнерство бесчисленных заинтересованных индивидов, групп, политических организаций, движений, строящих свои отношения на основе демократии.

Время консервации мелких организаций в какие-то суперобъединения безвозвратно уходит (но адепты, как известно, живучи). Это характерно и для государств. Наиболее гибкой формой является федеративное государство, которое на длительный период, возможно, постепенно будет перерастать в конфедеративное, а затем в сетевую политико-экономическую корпорацию. И перемены должны осуществляться так, чтобы быть лицом к лицу, но лица не узнать . Такой подход в Российской Федерации лишь намечается . Индивиды через бесчисленные мини организации успешно достигают намеченные цели, получив ожидаемый результат. При этом такие социальные ценности, "как честность, взаимосвязь, выполнение обязательств, не является предметом выбора…, они имеют осязаемую стоимость в долларах и помогают группам, которые их придерживаются, достигать общей цели" . Так что глобализация не игнорирует лучшие человеческие черты. То же относится и к политике: не политика такая уж замаранная, а люди используют при ее осуществлении грязные методы и ими "пачкают" политику.

Не множества различных мнений и дел надо бояться, а надо заботиться и добиваться, чтобы их носители оставались в пределах конституционного правового пространства. В этом случае не будет, как пишет А.И.Солженицын, ни "обморока", ни "процесса померкания национального сознания", потому что творческой мысли будет определен лишь тот предел, выход за который может привести к экстремистскому умопомрачению.

В своем Послании Федеральному собранию Российской Федерации Президент подчеркнул, что "в условиях демократии невозможно представить себе политический процесс без участия неправительственных объединений, без учета их мнений и позиций. Такой диалог сегодня последовательно развивается, в том числе при конструктивном содействии Общественной палаты" . Безусловно, такая тенденция оживления демократической жизни страны не может не радовать добропорядочных российских граждан. Но в то же время, нельзя не заметить и настораживающие попытки превратить общественные палаты различных уровней в некие матрешки, вобравшие в себя все другие формы общественно-политической жизни. И это позволяет им слыть генераторами и архитекторами самого верного общественного мнения. Однако зачастую содержание каждого подобного "экспертного заключения" скрывает в себе ничто иное, как личные видения и желания председателя палаты, просеянные через сито его собственного тщеславия, обостренных амбиций, привычной угодливости и умирающих надежд. Такие люди не приближают народ к власти, а отдаляют его.

Видимо, по данной проблеме невозможно ограничиться эзоповскими высказываниями, не сказав прямо, что у нас в России уже в далеком прошлом наметилась закономерность превращения чиновников различного происхождения в некий класс с совпадающими источниками собственности, интересами, целями, единым уровнем культуры и стилем поведения. В силу этого, громадина государственного и муниципального аппарата в наше время находится в автономном самообслуживании и самовоспроизводстве. Следует отметить и то, что хорошо прослеживается небескорыстная связь этого сословия с олигархическо-криминальным капиталом. И это опаснейшая тенденция, с которой что-то надо делать, вернее, придется делать, если не хотим еще одного всепожирающего хаоса человеческого нетерпения, озлобления и буйства. Заметные усилия в этом направлении имеют место, но они далеко не достаточны.

Сегодня, в век информационного производства, весьма сложно определиться, кто же такой интеллигент и как обстоит дело с самим понятием совести, особенно в политической среде. Будем исходить из той презумпции, что самое верное понятие совести дано в Философском словаре 1980 года (ибо "Современный философский словарь" 1998 года такие категории как "совесть" и "интеллигенция" почему-то не рассматривает, считая, видимо, что совесть в наше время - это никому не нужная абстракция или даже помеха).

Начнем с того, что правильно обращает внимание А.Цапко (Российская газета, 10 марта 2007 года) на разницу судьбы интеллигенции 1917 года и 1991 года, которой "образование советского образца не прибавило ума". Она забыла, что их собратья, либеральные интеллигенты образца 1917 года, которые жадно рукоплескали свержению самовластия, несколько лет спустя закончили свою жизнь в подвалах ВЧК. Интеллигентам же "февраля" 1991 года повезло немного больше: "Они остались живы, нищими и бесправными, но живы". Их превратили в ремесленников, бегающих на занятия из одного вуза в другой под снисходительный, а то и презрительный взгляд власти и олигархов, которые иногда могут им подбросить подачку за определенные взгляды и услуги. Эта интеллигенция (если это еще интеллигенция!) быть таковой не сможет, играя в любовь с властью. Надо быть частью своего народа в формировании правового государства и гражданского общества. Интеллигенция, хочет она того, или нет, несет ответственность за то, что нередко оболванивает более трезво мыслящих в своей массе людей, зомбируя их, романтизируя то, что весьма прозаично и нуждается в жесткой регламентации или осуждении. Вспомните, как идеализировались чистки и репрессии. Чьими руками, вернее, чьими услугами это делалось? Ответ известен.

Развал Российской империи в семнадцатом году века ушедшего - это пример того, как нарушение принципа суверенитета приводит к крушению государственности. И большей частью, этот принцип нарушают члены высших органов законодательной власти, которых скромная законотворческая деятельность не удовлетворяет. Им не интересно писать правила поведения и утверждать принцип верховенства права. Для них доступнее и интереснее рулить без правил. И главы государств вкупе с исполнительной властью тоже стараются в долгу не остаться. Цинично нарушая самими же принятые законы, те и другие постепенно разрушают суверенитет государства, который окончательно подточит надуманно внедряемая в политический лексикон демократия, искаженная какими-то непонятными эпитетами. Обратите внимание (тут даже нет надобности заниматься исследованиями) на сценарии событий в разные годы в России, на Украине, в Киргизии и в других странах, и вы без труда найдете аналогию между ними и событиями февраля 1917 года.

Увы, уроки пройденного все еще недостаточно усвоены. Еще менее они учитываются в ходе совершенствования экономических отношений, в формировании гражданского общества и в реформировании современной политической системы и государственного управления. Настоятельная необходимость концепции развития Российской Федерации с ориентирами хотя бы на конец XXI века очевидна. Она должна учитывать былое, верно оценивать настоящее и достаточно ясно видеть перспективы будущего. Без цельного видения современного мира информационного производства, которого ожидает революционное нашествие нанотехнологий, способное дестабилизировать саму эволюцию развития человечества, усилия по реализации различных социально-экономических, политических, правовых и иных общественно значимых программ не будут достаточно продуктивными.

На пути решения ранее названных триединых основополагающих задач у Президента в выстраивании властной структуры есть определенные позитивные результаты, и их следует не уставая неуклонно наращивать, ибо до зашкаливания от счастья еще далеко. И особенно активно в этом направлении, как подчеркивает губернатор Е.С.Строев, надо работать региональной государственной власти, ибо во многом от ее доброй воли и конструктивных решений зависит успех и конечный результат совершенствования российской государственности, гражданского общества и всей системы управления.

Республиканская форма правления в феврале 1917 года, надо признать, возникла, как принято говорить, на развалинах монархии объективно, без особого силового воздействия или социального пресса. Точнее будет сказать, что с позиции исторической логики ее предпосылки были таковыми, что республиканская форма правления спокойно пришла на смену монархии. Видимая приверженность последней форме поддерживалась и советской властью. Диктатура пролетариата подменяла демократию, но напрямую никогда и никто от последней не отрекался ни в теории, ни на практике, ибо это было бы вопреки логике "диктатуры большинства". Эта демократия, как известно, имела эпитет "социалистическая". Конституции 1918г., 1924г., 1936г., 1977г. тому подтверждение.

Другое дело, что демократический режим с однопартийной логикой был весьма авторитарен, приближен к диктатуре личности. Иного, от государства, развивающегося на фундаментальной теоретической и практической основе диктатуры господствующего класса, допускающего лишь формальный союз с крестьянством, и ожидать не следовало. В конечном счете, это привело к всесилию чиновничьего люда и к бессилию живущего с надеждами на прекрасное социалистическое будущее остальной части народа. И это будет всегда повторяться, пока не будет развитое гражданское общество и эффективное правовое государство, что приведет к массовому сокращению управленческого персонала и разрыву между самым богатым меньшинством и самым бедным большинством.

Глава Российского императорского Дома Великая княгиня М.В.Романова, определяя различие между республиканской и монархической формой правления, выразилась таким образом: "Республика - это государство, построенное по образцу акционерного общества. В ней есть трезвый расчет, но нет души. Монархия, при всех ее недостатках, которых тоже немало, все-таки гораздо человечнее" (Российская газета. 15 марта 2007г.). Однако в ответ возникают сомнения, а что же вывело на Сенатскую площадь декабристов: трезвый расчет или душевные порывы? Трезвым расчетом никак не объяснишь и действия исторических персонажей недолгой Февральской революции, ибо, как заявил один из участников размышлений вокруг "Размышлений над февральской революцией", "счастливых революций никогда не бывает". Нас на данном историческом этапе вполне устраивает формулировка ст. 1-й Конституции Российской Федерации: "Российская Федерация - Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления". И если когда-то возникнет вопрос о реставрации монархии в России, то это будет сделано для души, но не для дела. Для дела будет премьер-министр и парламент, олицетворяющие республиканскую форму правления, а для души - монарх, символизирующий государственное единство народов России и ее культуры, соединяющий в себе богатство культур всех народов Российской Федерации. Однако, полагаю, к тому времени общество созреет до такого состояния, что его духовное единство не будет нуждаться в символах, сохраняя при этом благодарное отношение к своей истории.

В связи с вышесказанным, невозможно обойти молчанием научные и ненаучные измышления о наличии в нашей стране президентской республики, ибо они теоретически не точны хотя бы потому, что согласно нашей Конституции президент не возглавляет правительство. То, что одни, возможно, из-за желания угодить, а другие - выразить робкую фронду, называют "российской президентской республикой", на деле есть не что иное, как смешанная республика. Если кому-то не нравится такое название, то может, как это делают некоторые авторы, назвать ее, например, "суперпрезидентской" республикой. Но при этом каждый раз всем надо будет объяснять, что так называется смешанная республика в России.

Если же говорить всерьез (а по таким фундаментальным вопросам салонный жанр неуместен), то с признаками и принципами государства вольно обращаться не допустимо. С таким же успехом, если исключить один - два признака, Российскую Федерацию можно назвать и парламентской республикой. Если с непонятной настойчивостью Государственная Дума способна проголосовать за законопроект о Знамени Победы без Серпа и Молота (который, слава Богу, Президентом страны был отклонен), то завтра с таким же успехом она может высказаться за закон, упраздняющий каких-либо два признака государства, и окажется, что у нас - парламентская республика. И будущие поколения забудут, что Знамя Победы, водруженное в 1945 году над Рейхстагом фашистской Германии, было с Серпом и Молотом, а Россия никогда не была парламентской республикой. Такие ненаучные и, прямо скажем, не правовые теоретические и правотворческие игры, рассчитанные на сомнительную политическую конъюнктуру, не могут не вызвать озабоченность у нормального человека, с уважением относящегося к своей истории, и тем более у ученого-правоведа. Отсюда, как уже отмечалось, например, прикрываясь трансформацией государства и демократии в условиях глобализации, конструируются "парадигмы" о сетевом государстве, разделенных, ограниченных, делегированных суверенитетах или о "суверенной" либо "электронной" демократии. Этими обстоятельствами вызвана необходимость рассмотрения в данной книге отдельными главами "несостоятельность идеи "ограниченного суверенитета", "тревожные размышления вокруг "суверенной" демократии" и "трансформация терроризма и методов борьбы с ним".

Президентская республика на данном этапе развития российской государственности может стать контрпродуктивной, ибо престиж президента нецелесообразно связывать с деятельностью правительства. Кстати, настала, наверное, пора восстановить должность вице-президента с тем, чтобы разгрузить Президента от различных протокольных и иных обязанностей. Тем самым дать ему возможность сосредоточиться на тех задачах, о стратегической значимости и важности которых мы уже говорили.

Как известно, президент в Российской Федерации не только гарант ее Конституции, но и надежда ее народов. Со временем, возможно, кому-то и вздумается переименовать республику в монархию, но это так и останется лишь сменой вывески, но не существа строя. Да и вряд ли к тому времени кто-то захочет оказаться императором, ибо это будет эпоха нанотехнологий с совершенно иными центрами власти, иными взглядами на системообразующую мировую цивилизацию, политическую власть в многочисленных соединенных цивилизациях, конвергируемых единством информационного и правового пространств и иновационными императивами. Но это уже иная тема, повышенная актуальность которой, возможно, будет ощущаться лишь ближе к концу текущего века.

На сегодняшнем этапе конструирования политической системы в нашей стране предстоит сделать еще один непростой, трудный, но важный шаг - продемонстрировать, что эта система способна в рабочем режиме функционировать даже при смене одного президента другим. Президент, разумеется, преодолев сомнения, настроился на правильное направление и неотступно следует по нему. И правильно делает. Но сонм "по призванию" угодливых и просто по целесообразности "преданных", трясущихся за свою личную карьеру, никак не могут успокоиться, бесконечно рисуя различные страхи. Признавая, что ни оранжевая, ни красная революция нам не угрожает, они тем не менее "предостерегают" о сохраняющейся опасной угрозе "рассыпания" российского общества и власти.

При перечислении различных страшилок чаще всего слышится: "гражданского общества нет. Недоверие власти велико". Именно, чтобы уменьшить степень этого недоверия, и надо строго следовать велению Конституции Российской Федерации, тем самым приучая и других уважать Закон. Однако на случай такого ответа ими припасена еще одна пугающая неожиданность: "Малейший сбой, ошибка в момент передачи власти в 2008 году, и становящаяся Чечня может уйти. А за ней весь Северный Кавказ". С некоторой досадой не могу не сказать (и пусть на меня не обижаются те, кто такое пишет), что так могут считать лишь те, кто действительно привык всего бояться или продолжает, вольно или невольно, таким образом обслуживать интересы преступного международного и национального капитала, который и сотворил феномен "Чечня", а также те, кому очень должно быть не нравится, что она восстанавливается, а федеральная власть поддерживает этот созидательный процесс, а не продолжает бомбометание в собственный народ.

Со всей научной и гражданской ответственностью могу констатировать, что Чечня во главе с Президентом Рамзаном Кадыровым уходить из России не собирается и никуда за пределы Российской Федерации не уйдет. Более того, она будет надежной опорой нашей страны на южных рубежах, а ее Президент останется верен России, как и Хан Нахичеванский в 1917 году. Тем более В.В.Путину, который останется влиятельной политической фигурой не только в Российской Федерации, но и в мире. К тому же, добавлю, Президент В.В.Путин будет исполнять свои обязанности вплоть до инаугурации вновь избранного президента Российской Федерации. И он напомнил об этом в одном из своих интервью, успокаивая особо "переживающих" и отметив, что конституционный порядок в стране гарантирован и будет обеспечен. Так что партиям и особенно беспокойным чиновникам и интеллигентам представится возможность демократично, но в рамках закона, пропагандировать свои политические парадигмы, социальные концепции, партийные программы и звать людей к избирательным урнам на благо нашей крепнущей Российской Федерации.

Подводя итог данной главе хотел бы резюмировать, что государство сильно экономикой, культурой и способностью эффективно функционировать. В основе кризиса государства лежат, как правило, внутренние противоречия и причины. Характер же внешнего воздействия всегда зависит, образно говоря, от здоровья и крепости самого государства. Если государство самодостаточно не столько численностью армии, сколько экономической мощью, духовным единством народа, то и никто не вздумает идти на него воной или проводить политику игнорирования. Такое государство будет иметь и современную армию, и способность мобилизоваться на длительную войну, обременительность и проигрышность которой не может не учитывать любой вероятный агрессор. Решение межгосударственных отношений военными методами в интегрированном мире становится вообще невыгодным и ущербным даже для победителя. В будущем, при новых технологиях (нанотехнологиях) экономическая, политическая и военная стратегия претерпят кардинальные изменения.

Итак, мы можем констатировать, что изначально государственные образования возникали совместно с "неопределенным правом", регулятивные и охранительные функции которого поддерживались, видимо, нарождающимися государственными образованиями и формирующимися новыми общественными отношениями. Все это приводило не только к изменению структуры общества, но и к изменению его интеллектуального качественного уровня, критериев ценностей. Вполне допустимо предположить, что государство и право не просто возникали вместе, а взаимообусловливали свое движение к более совершенным формам. Их эмбриональные основы зародились в недрах трансформирующегося первобытного общества. Без новых нормативов государство не могло возникнуть и функционировало оно изначально на основе права, и в этом смысле его можно назвать правовым. Правовым в том понимании, что государство не может ни возникнуть, ни существовать без права, ибо право есть основа содержания государства. И свои основные функции государство реализует в соответствии с правовыми предписаниями. С помощью права усиливаются защищенность человека, гарантии принципов "верховенство права", "взаимная ответственность личности и государства", "взаимосвязь государства и личности правом" и других в деятельности государства. И такой взгляд в некоторой степени аккумулируется с понятием об идентичности государства и права" Г.Кельзена или с учением Г.Еллинека о самоограничении государства собственным правом . Все это позволяет говорить о том, что государство можно было изначально называть правовым. Таковым его изначально представляли Платон, Аристотель и другие мыслители Древнего мира. Они, можем предположить, считали, что с помощью права можно совершенствовать государство, поправлять его в пользу человека и т.п. Позитивное право, если образно сказать, - это кровеносные сосуды права, в которых совершает ритмичное, пульсирующее перемещение его содержание - естественное право. Конечно же, содержание права того начального периода, с позиции современного взгляда на права и свободы человека, является антиподом правового закона. Но такие понятия всегда относительны. Если в свое время Аристотель, например, положение раба и женщин воспринимает как закономерные и оправданные, а в Швейцарии вплоть до 60-х годов ХХ века считалось демократичным ограничивать избирательное право женщин, то с позиции современных демократических критериев XXI века подобные факты оцениваются как антидемократические.

Правовое государство - это социально-политический продукт людей. Оно не сможет развиваться в политическом отношении пассивным и малокультурным обществом, в котором общественное осуждение фактически бездействует. Правовое государство не может быть построено ударными темпами и "в одной отдельно взятой стране". Его функциональные возможности могут быть достигнуты только эволюционным путем и системными мерами, а не вдруг и не сейчас. Ничего по-настоящему ценное никогда не создается быстро, ибо требует длительных усилий, или, выражаясь языком диалектики, определенных количественных изменений. Тому наглядный пример - длительный и тернистый путь развития самого человека. Отдельные политические конъюнктурно настроенные люди не прочь правовое государство превратить в очередную недостижимую идею типа социализма-коммунизма. Кстати, беру на себя смелость утверждать, что коммунизм - это неизбежный период развития высокотехнологичного общества в постглобалистский период, где работой окажется занятым весьма ограниченное количество людей, ибо человеческий труд вытеснит чиповая робототехника нового поколения. Большая же часть людей будет занята заботами, целью которых станет преобразование биологической личности в личность интеллектуальной энергии. Но это вопрос уже другой монографии.

На основе изложенного, считаю обоснованным исходить из того, что государство изначально подразумевалось правовым, ибо право есть его имманентная сущность. Просто до 1830 года такое название еще не прозвучало. Но, как и любой объект, эта сущность государства эволюционирует и постоянно совершенствуется. Отсюда следует говорить об уровне развития правового государства, степени его правовости (если можно так сказать). Правовое государство не является некоей идеальной моделью, которую можно вдруг реализовать без учета времени, условий и исторических особенностей. Правовое государство не есть идеализированное государство. Оно демократическое и социальное государство, которому характерны определенные признаки, принципы функционирования и своя система функций. Право для него - сущностная основа, без которой оно не способно существовать ни в статике, ни тем более в динамике.

Такой подход является методологией и целью нашего исследования теории правового государства. Тем не менее, эволюционный процесс теории правового государства мы исследуем и с традиционной позиции. Затем же, на основе самого этого процесса, я надеюсь, удастся еще убедительнее продемонстрировать верность нашей парадигмы о правовом государстве и подтвердить ее содержанием в последующем.

На современном этапе теория правового государства у нас в стране разрабатывается такими известными учеными, как С.С. Алексеев, М.Н. Марченко, М.И. Матузов, В.С. Нерсесянц и другие. Из зарубежных авторов, пишущих на эту тему, можно выделить А. Гроссе и А. Менюдье, Э.В. Беккенферде, У.Л. Брауна, Р. Вассермана, Д. Леттера, У. Пройса и других. По существу и содержанию их работ и проделанного мною анализа этапов развития теории правового государства и сделанных на его основе обобщений можно сделать ряд выводов.

Во-первых, теория правового государства развивается и имеет практическое значение. Стремление обеспечить принцип верховенства права в своей деятельности присуще многим цивилизованным государствам. Этот принцип становится основополагающим в международных отношениях. Тем самым мы являемся свидетелями появления международных условий для возникновения и развития новых правовых государств и совершенствования тех, которые претендуют на право называться таковыми.

Также следует отметить, что поэтапное изучение эволюции идеи правового государства позволяет прийти к выводу, что эта идея преследует цель не поиска новой "эталонной" модели государства, а нахождение конкретного действенного механизма модернизации, а если надо, и реформирования государства, в результате которых оно стало бы правильным. Правильным же, полагаю, может считаться государство, которое гармонично взаимодействуя с гражданским обществом и все больше функций прагматично уступая местному самоуправлению, обеспечивает реальную гарантированность прав человека и успешность своих международных отношений. Такое государство может быть создано только с помощью права и эффективной правоприменительной деятельности при наличии определенных условий.

Во-вторых, на примере Веймарской республики и некоторых других государств видно, что статус правового государства не является абсолютной гарантией того, что не произойдет поворота в сторону антидемократического государства. Имеют место деформации понятия правового государства. Мы имеем исторический пример, когда фашистские лидеры в Германии пытались убедить мировое сообщество в том, что Германия А. Гитлера привержена ценностям правового государства.

В-третьих, признаки правового государства имеют тенденцию к количественному росту. Среди них кроме верховенства права (правового закона, связанности личности и государства правом, разделения властей) еще называют плюрализм и многопартийность, отсутствие интеллектуального догматизма, устойчивое сохранение социального мира, допустимость включения в основы отечественного законодательства общепризнанных норм международного права и т. д. У одних авторов этих признаков насчитывается тринадцать, у других - пятнадцать и более. Количественное увеличение признаков - объективная тенденция. Вызвана она функциональными и институциональными изменениями, приращениями, воздействующими на содержание государства, а также необходимостью овладения механизмом, способным прогнозировать тенденции в развитии правового государства, т.е. государства, которое стремится быть способным обеспечить собственную эволюцию и права человека на основе принципов, способных заставить государство следовать предписаниям правовых законов.

В-четвертых, для возникновения и развития правового государства необходимы определенные условия. К ним мы относим: а) экономические; б) социально-политические; в) нравственные; г) историко-этнические; д) правовые. К этим условиям следует добавить и международные. Таким образом, условия правового государства можно классифицировать на международные и внутригосударственные.

В-пятых, генезис теории правового государства имеет свои периоды, фактически совпадающие с этапами социально-экономического развития человечества, т.е. перехода его из одной экономической формации в другую. С относительной точностью ими могут быть следующие: а) идеи правового государства периода античности; б) теория правового государства в период феодализма; в) в эпоху Возрождения; г) теоретический и социальный интерес к правовому государству периода ранних буржуазных революций; д) теория правового государства в период капитализма; е) теория правового государства в период противостояния двух различных социальных систем (капитализма и социализма); ж) теория правового государства в период глобализации.

В-шестых, определены ориентиры укрепления и развития правового государства. Это обеспечение суверенитета демократического государства, утверждение господства права в сфере функционирования гражданского общества и государства. Позитивное развитие условий функционирования правового государства, его содержательной стороны является важной предпосылкой совершенствования и перехода правового государства, как можно предположить, в новое качественное состояние - конституционно-культурное государство.

В-седьмых, в теории и практике строительства правового государства имеет место ряд серьезных проблем. Все еще с недостаточной научной обоснованностью определен перечень обязательных условий построения правового государства. Не устранены противоречия в оценке признаков правового государства, в установлении их количественного предела, а также по вопросу субординации признаков между собой. На сегодняшний день нет научного представления о критериях предела правового регулирования общественных отношений, которые позволили бы избежать перенасыщенности правового регулирования, ибо качество правового государства не оценивается по количеству правовых норм, действующих в стране. В этом случае Прусское государство Вильгельма I считалось бы самым правовым, так как там правовая регламентация достигла крайнего перенасыщения. Правовые предписания в этом государстве, например, даже определяли, когда и где вывешивать и снимать стираное белье. Не выяснены отличительные особенности построения правового государства в многонациональной стране с невысоким уровнем правовой культуры. И все это следует учитывать при поиске способов гарантированного развития правового государства в Российской Федерации.

Итак, в качестве итога можно последовать традиционной попытке дать понятие правового государства. Отдельные авторы считают правовым государством организацию политической власти, создающей условия для наиболее полного обеспечения прав и свобод человека и гражданина, а также для наиболее последовательного связывания с помощью права государственной власти в целях недопущения злоупотреблений. С моей точки зрения, о понятии этого государства могло бы быть сказано, что правовому государству характерны кроме традиционных признаков государства собственные признаки, отличающие его от демократического государства особенностью его назначения, степенью направленности его функций на обеспечение прав и свобод конкретного человека и гражданина исключительно на основе права, сущность которого понимается как нормативно закрепленная справедливость.

Важное значение для появления правового государства имеет наличие определенных условий. Без этих условий оно не может ни возникнуть, ни плодотворно функционировать. Гражданское общество немыслимо без развитой демократии. Поэтому это два взаимосвязанных процесса. Ни один из них не может развиваться без развития другого. Развивая демократию и гражданское общество, мы продвигаем процесс становления правового государства. В этом смысле можно сказать, что правовое государство - это такое государство, функционирование которого определяется принципом верховенства права и исцеляющими связями с совершенствующимся гражданским обществом, осуществляемых на демократических началах. Видимо, надо согласиться с теми, кто видит слабость гражданского общества в том, что оно не справляется со своей функцией, не производит своего продукта - публичных благ, либо производит их очень мало . Поэтому в развитии гражданского общества очень важны инициативы местного значения, от которых зависит отлаженная работа всех атрибутов и звеньев нашего быта, администраций и мэрий, местных законодательных органов. Тогда уже не смогут плохо работать высшие органы государственной власти субъектов и самой Российской Федерации.

Напомню, что идеи гражданского общества при отсутствии самого этого термина встречаются в ранее названных нами трудах Платона, Аристотеля и в более поздний период (эпоха Возрождения) - у Г. Гроция, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ш. Монтескье, Ж.Ж. Руссо и др. Следует отметить, что деление на государственную и гражданскую жизнь было известно и мыслителям Востока, например, в конце IX- начале Х вв. н.э. аль-Фараби . Устойчиво в научный оборот термин "гражданское общество" вошел лишь в XVIII веке. Однако даже в этот период не у всех известных мыслителей можно было встретить ясное разграничение между государством и гражданским обществом. Но у таких величайших авторитетов в философии, экономической и социально-политической теории, как В. Гумбольдт, И. Кант, Г. Гегель, К. Маркс, Ф. Энгельс и др. встречаем четкое разделение между этими двумя понятиями. Так, Г. Гегель считал, что гражданское общество есть система потребностей, основанная на частной собственности, составной частью которого являются также религия, семья, сословия, государственное устройство, право, мораль, долг, культура, образование, законы и вытекающие из них взаимные связи субъектов .

На основе вышеизложенного, можно сказать, что современное гражданское общество состоит из следующих элементов: личность; семья; школа; религиозные учреждения; право; собственность; предпринимательские отношения; социальные группы; слои (страты); классы; сообщества; частная жизнь человека и гражданина и система ее гарантий; демократические институты; общественные объединения; политические партии и движения; независимость и самостоятельность правосудия; образовательная система; свободные, но ответственные СМИ; внегосударственные социально-экономические отношения; общественный порядок; обычаи; традиции и другие. В структуру гражданского общества, взаимосвязанного и взаимодействующего с многонациональным федеративным государством, включают и такие понятия, как федерализм, межнациональные отношения, общественные ассоциации, отражающие федеративные интересы.

Гражданскому обществу свойственны свои принципы, которые во многом схожи с принципами правового государства. Считается, что ими являются: социально-экономическая свобода, рыночные отношения, многообразие форм собственности, гарантированность защиты естественных прав человека и гражданина, демократизм государственной власти, защищенность личности на основе равенства всех перед законом и правосудием, политический и идеологический плюрализм при наличии многопартийности, ограниченность государственной власти пределами гражданского общества, партнерство на условиях социального мира, обеспечение уровня жизни граждан выше черты бедности, определяемой по международным стандартам, равные возможности граждан в экономических и социальных отношениях.

Важным является изучение закономерностей взаимосвязей между государством и гражданским обществом и места права в этих взаимосвязях. В этом контексте хотелось бы заметить, что не всеми одинаково воспринимается утверждение о том, что в социалистическом или в иных с тоталитарными режимами обществах не может быть места гражданскому обществу. Думается, что оно не может не быть, ибо какому бы то ни было государству никак невозможно абсолютно парализовать гражданскую жизнь. Другое дело, когда мы говорим о состоянии, степени развитости гражданского общества. Тут определенно можно сказать, что гражданское общество не знает равноправных партнерских отношений с тоталитарным государством. Первое находится под доминирующим воздействием последнего, что недопустимо и невозможно во взаимоотношениях между правовым государством и гражданским обществом.

Не развивая дискуссию по этому вопросу, скажу, что утверждение о пограничном сосуществовании гражданского общества и правового государства давно требует дополнительного осмысления. Почему, например, не предположить, что государство как элемент политической системы входит в гражданское общество. Аксиоматичными являются устоявшиеся элементы структуры политической системы и гражданского общества . Хотя и здесь предпринимаются попытки выдвинуть ряд новелл. Нельзя не заметить, что большая часть элементов политической системы одновременно входят и в структуру гражданского общества. Точнее будет сказать - все, за исключением государства.

Отдельные авторы, как, например, В.М.Сырых, считают, что в политическую систему открытого гражданского общества входят и преступные сообщества . Не вступая в дискуссию, скажу, что вряд ли корректно запрещенные ассоциации относить к элементам (компонентам) демократической политической системы. Нелегальные (неправовые) сообщества точнее будет отнести к негативным факторам, определяющих неблагоприятный фон условий формирования правового государства. Не нахожу обоснованным обогащать структуру политической системы религиозными организациями, трудовыми коллективами, объединениями нумизматов, филателистов, туристов и т.п.

Однако вернемся к нашему вопросу о взаимосвязях государства и гражданского общества. На основе сравнительного анализа двух структурно-функциональных систем, мы вполне определенно можем допустить возможность вхождения государства в гражданское общество. Трудно представить себе в условиях глобализации государство вне гражданского общества. Да, оно занимает особое, ведущее место в политической системе общества. Однако неоспоримым является то, что многие элементы (компоненты) политической системы являются частью системы гражданского общества. Почему же не допустить предположение, что и государство погружено в гражданское общество? Другое дело, что государство там присутствует в качестве "тяжеловеса", причиняющего дискомфорт почти всем другим своим партнерам. Но оно предельно сжато. Его функции сосредоточены на правотворчестве и безопасности.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что правовое государство - это государство, которое осуществляет свои властные веления в пределах правовых запретов и дозволений, т.е. на основе принципа верховенства права. Кроме того, правовое государство - это такое государство, деятельность которого основана на предельно нравственных началах, способное не деформироваться в противостоянии негативным факторам при решении проблем, связанных с конкретными отношениями между людьми.

Переходя к заключительному разделу главы, хотел бы обратить Ваше внимание на то, что большей частью речь будет идти не только о построении правового государства, но и о задачах повышения эффективности современного российского государства. Одной из главных задач нашего общества, наряду с решением экономических и социально-политических проблем, является совершенствование демократического государства. Этот эволюционный процесс должен привести к такому качественному изменению его содержания, который предопределит появление, как уже отмечалось, новой формы государственности - правового государства. И это не только потому, что ст. 1 Конституции РФ провозглашает стремление к такому идеалу, а и в силу созревания объективных и субъективных условий для ориентации мирового сообщества на демократическое, социальное и правовое государство.

Однако стремление к укреплению демократических институтов государства с ориентацией на построение правового государства осложняется из-за наличия в российской действительности ряда специфических обстоятельств. К ним следует отнести: 1) продолжающийся процесс изменения форм собственности в условиях, не имеющих аналога в мировой истории: перехода от социалистической формации к капиталистической; 2) слом старой политической системы, создание и развитие новой; 3) катастрофический кризис экономики в условиях сосуществования и противоборства новых и старых форм собственности; 4) рост преступности в условиях криминализации экономики, усиление преступного сообщества, позволившее ему вступить в конкуренцию с государством; солидаризация отечественной преступности с международной, сращивание ее с международным терроризмом; 5) отсутствие устойчиво сформировавшегося гражданского общества. Условия эти довольно заметно дистанцируются от тех, которые благоприятствуют формированию правового государства. Для подготовки же необходимых условий эффективного функционирования правового государства, о которых уже говорилось, потребуется длительное время. Достаточно напомнить, что мы до настоящего времени не можем избавиться от тоталитарного груза. Его присутствие проявилось в сплошной приватизации, которую нам устроили, отняв у народа все с помощью ваучеров и обмана. То, что сделали с основным товаропроизводителем, т.е. с народом, сравнимо со сплошной коллективизацией, устроенной большевиками в конце 20-х - начале 30-х годов, правда, без физического уничтожения "врагов новой России". От этих перегибов мы уверенно, но неторопливо, выходим. Тому подтверждение - аналитический и программный документ : Послание Федеральному Собранию Российской Федерации Президента России В.В.Путина в апреле 2007 года.

Одним словом, становление и развитие правового государства в российских условиях - это весьма длительный процесс. Не следует здесь рассчитывать на "ускоренное", об этом тоже было уже сказано, возникновение реального правового государства. При синтезе содержания двух моделей, разработанных мною еще в середине 90-х годов прошлого века, мы обнаружим, что многие их однопорядковые признаки все еще вступают в противоречие, а отдельные из них вовсе являются антиподами. Так, из 17 признаков правового государства, даже в наше время, лишь один безущербно, а десять - со знаком минус трансформируются в постсоциалистическое государство. Шесть же признаков оно воспринять еще не готово .

Таким образом, можно констатировать, что на данном этапе нашему государству присущ ряд, большей частью лишенных полноты и самодостаточных качеств, признаков правового государства. Таковыми являются: всеобщее избирательное право - слабо обеспечиваемый социальный компромисс; зарождающаяся плюралистическая демократия (вместо однопартийной диктатуры); формирование многопартийной политической системы; восстановленная в необходимых пределах экономическая функция (вместо приоритета ее в системе функций); разделение государственной власти на три ветви власти (хотя и не забывшие неправовое противоборство); преимущественно правовые законы; все более усиливаюшиеся правовые начала в деятельности органов государства; все больше возрастающая взаимная ответственность государства и личности, связанность их правом; отсутствие интеллектуального и духовного догматизма; приобретающий устойчивость социальный мир. Не так уж и мало для упорно уходящего от смутного времени государства. Из сравнительного анализа признаков и условий правового и постсоветского государств следует вывод о том, что определенное продвижение в сторону правового государства имеет место. Однако эту тенденцию пока трудно признать ускоренной и успешной, хотя необратимой закономерностью ее считать можно.

На основе сравнительно-системного подхода можно выразить надежду, что правовое государство будет построено в Российской Федерации, но в течение длительного отрезка времени. И это хороший прогноз. Не надо себя тешить надеждами на быстрые результаты. Следует помнить, что идее правового государства исполнилось более двух тысяч лет, а государств, рискующих себя называть правовыми, за этот период появилось всего 2-3 (Германия, Швеция, Швейцария), не более.

К сожалению, в новых условиях в деятельности государственных и муниципальных органов и их должностных лиц наметились и некоторые негативные тенденции. Среди них следует назвать следующие: опасность смены партийного диктата чиновничьим, начальственным; катастрофический разрыв между доходами самого богатого меньшинства и бедным большинством; проникновение в широких масштабах коррупции; материальное и финансовое обнищание на фоне все еще слабого престижа государства.

Генеральной целью правового государства правомерно и научно обоснованно считать обеспечение человеку нормального образа жизни, исключая унижение его достоинства и принижения его роли в обществе. Ни то, ни другое не могут быть достигнуты, пока большинство живет у черты бедности: чуть выше или немного ниже. Не лишне сказать и еще об одном: правовое государство - это не то, в котором хорошо живется только олигархам и чиновникам, а то, в котором прекрасно устроены все его законопослушные граждане - основа общества. С интересом прочитав у Н.Бердяева о том, что "огромная русская земля, широкая и глубокая, всегда вывозит русского человека, спасает его" , вынужден сказать, что это не столько особенность русского человека, сколько следствие социальных и политических условий, которые на тысячелетие обрекали его быть вечно спасаемым. Это не есть аргумент в пользу особого пути России. Ни один "особый путь", скажу еще раз, не должен обрекать российского человека на бесконечную борьбу за нищенское выживание. Пока что получалось только так. История предоставляет еще один шанс, и мы должны использовать его с умом.

Процесс укрепления и совершенствования государственности протекает через все государственные институты . Совершенствование структурных звеньев политической системы будет достигаться в концепции эволюционного пути совершенствования демократического государства с последующим переходом его качественного состояния в новое содержание, именуемое правовым государством, а от него - к конституционно-культурному государству. А дальше? Дальше можно только предполагать, так как очень трудно заглянуть сегодня в конец XXI века, не говоря уже о начале XXII или XXIII веков. Поэтому и нелегко научно предсказать возможность существования мировой человеческой цивилизации - объединенных цивилизаций различных гражданских обществ, ибо нанотехнологии могут предопределить совершенно непредставимые варианты.

Невозможно не сделать вывод о том, что именно слабость, безволие тех людей, которые жаждали достичь вершин управления, но сами не были способны управлять, и привели к Февральской революции и последующему хаосу. Они немало сделали, чтобы сокрушить собственное государство, обрекая народ на страдания и неисчислимые жертвы. Отдали государство во власть стихии. При этом одни думая что-то выторговать, другие - просто ни о чем не думая, живя по однажды заведенному привычному ритму жизни. О человеческом факторе в судьбе государства немало сказано и написано, но в авторской композиции этот вопрос еще не рассматривался. Думаю, читатель столкнулся с малоизвестными фактами, которые пробудят у него небезынтересные мысли и настроят на значимые для общества размышления.

Возможно, что о недостатках следовало бы писать более эзоповским языком, но автор убежден, что только ясно понятая проблема может быть решена адекватными способами и методами. Никто не должен болезненно воспринимать позитивную критику, те более в демократической стране, приверженной ценностям правового государства. Партии или их лидеры, воспринимающие оппозиционную критику и действия, не выходящие за пределы правового пространства и направленные на приход к власти, как враждебную, должны быть устранены политически и юридически. Если же кто-то позволит себе прибегнуть к криминальным методам решения политических задач, то такое лицо должно в полной мере ощутить неотвратимость ответственности перед государством вплоть до физического устранения, когда этого требуют нормативные правовые предписания. Все должны знать и признавать только правовые методы политической борьбы. Кто желает побеждать, тот должен делами привлекать избирателя на свою сторону, а не черными технологиями и прочими нелегальными, и тем более противоправными, действиями. Усилия Президента, направленные на создание функционально дееспособной конституционной политической системы, надо поддерживать делами, а не речами.

Рассматривая проблемы современного российского государства и перспективы построения правового государства, автор увязал их с попыткой нового прочтения теории правового государства и с будущим самой глобализации и пришел к выводу, что переход на новые технологии внесет определенные коррективы в этот процесс и в судьбу самого государства. Наиболее благоприятное развитие Российской Федерации, надо полагать, связано с федеративным государственным устройством и демократическим режимом при развитом гражданском обществе и высокой правовой культуре. По крайней мере, я так считаю, и не без оснований. Но как уже было здесь сказано, читатель волен и вправе иметь свое собственное мнение и автору не безынтересно его знать!

Вернуться к структуре сайта